Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "П"

1. Кулак

Входимость: 1. Размер: 147кб.

Часть текста: Над алым озером тростник Сквозной оградою поник. Порой куда-то пронесётся Со свистом стая куликов, И снова тишь. В тени кустов Рыбачий чёлн не покачнётся. Вдоль гати тянется обоз; Скрипят колёса. За волами Шагают чумаки с кнутами; Кипит народом перевоз. Паром отчалили лениво, Ушами лошади пугливо Прядут; рабочие кричат, И плещет по воде канат. Шлагбаум, с образом часовня, Избушки, бани, колокольня С крестом и галкой на кресте, И на прибрежной высоте Плетни, поникнувшие ивы — Всё опрокинуто в реке. Белеют мойки вдалеке, Луками выгнулись заливы; А там — кусты, деревня, нивы Да чуть приметный сквозь туман Средь поля чистого курган. Тому давно, в глуши суровой, Шумел тут грозно лес дубовый, С пустынным ветром речи вёл, И плавал в облаках орёл; Синела степь безгранной далью, И, притаясь за вал с пищалью, Зажечь готовый свой маяк, Татар выглядывал казак. Но вдруг всё жизнью закипело, В лесу железо зазвенело — И падал дуб; он отжил век… И вместо зверя человек В пустыне воцарился смело. Проснулись воды, и росли, Гроза Азова, корабли. Те дни прошли. Уединённо Теперь под кровлей обновлённой Стоит на острове нагом Безмолвный прадедовский дом, Цейхгауз [1] старый. Тихи воды. Где был Петра приют простой, [2] Купец усердною рукой Один почтил былые годы — Часовню выстроил и в ней Затеплил набожно елей. Но город вырос. В изголовье Он положил полей приволье, Плечами горы придавил, Болота камнями покрыл. Одно пятно: в семье громадной Высоко поднятых домов, Как нищие в толпе нарядной, Торчат избёнки бедняков; В дырявых шапках, с костылями, Они ползут по крутизнам И смотрят тусклыми очами На богачей по сторонам; Того и жди — гроза подует, И полетят они в овраг… Таков домишко, где горюет С женой и дочерью кулак: На крыше старые заплаты, Приют крикливых воробьёв, Карниз обрушиться готов; Стена крива; забор дощатый Подпёрт осиновым колом; Двор тесный ...

2. Никитин И. С. - Второву Н. И., 21 августа 1859 г.

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: с цензурою, с тою целию, чтобы книжка вышла к Рождеству. О наружности издания я не говорю: на этот счет все зависит от распоряжения и приказания Василия Александровича; 1 впрочем, я уверен, что он, так же как Вы и я, - не поклонник серенькой бумаги и, без сомнения, не испортит книги ради расчета в нескольких рублях. В "Кулаке" есть место, не пропущенное цензурою. Я не вписал исключенных стихов, потому что не знаю, могу ли я это сделать. Вот эти стихи; если возможно, Вы прибавите их сами: Меж тем по улицо широкой, [Куда-то] Под ливнем, гнали в путь далекий, В халатах серого сукна Толпу преступников. Она Шла медленно, звеня цепями; Конвой с примкнутымп штыками Ее угрюмо окружал, И барабан не умолкал. "Пошел народец на работку! Лукич подумал: - да, ступай... Поройся там, руды в охотку И не в охотку покопай... Есть грош, достать на подаянье... Поди, Скобеевы живут, Их в кандалы не закуют, Не отдадут на покаянье..." Я был бы очень рад, если бы цензура не была против этих 16 строк, потому что они служат дополнительной чертой характера Лукича, но, если не удастся, - так и быть! Между стихотворениями я забыл при переписке набело сделать следующую надпись: "Поев. Н. И. Второву" 2 . Оно называется: "Могила дитяти" и внушено мне на кладбище, где похоронен Ваш Николенька. Я уже отослал его с посвящением Вам для напечатания в журнале "Народное чтение"; потрудитесь, милый друг, своею рукою написать на нем эти слова: "Поев. Н. И. Второву". Дело в том, что посылка уже зашита и ...

3. Кузнецов В. И.: Иван Саввич Никитин. Эту я песню про бедность пою... "

Входимость: 1. Размер: 102кб.

Часть текста: художник С. П. Павлов вспоминал: «Приходилось толкаться среди народа. Никитин любил мои рассказы про деревенские скитания и откровенно завидовал им: «А я на цепи, целый год на цепи. Поехал бы, забыл бы все, а, как уедешь? Рвут со всех сторон». Поэт и начинал как бытописатель, рисуя не столько мироощущение своих героев, сколько создавая этнографические стихотворные очерки. Таков, например, «Ночлег извозчиков» — подробная (46 строф!) колоритная история одной лишь ночевки на постоялом дворе путников-торговцев, промышляющих рыбой. Начало очерка степенное, эпическое: Далеко, далеко раскинулось поле, Покрытое снегом, что белым ковром, И звезды зажглися, и месяц, что лебедь, Плывет одиноко над сонным селом. Вот заржали кони, наконец, показались «гости»: В овчинных тулупах, в коломенских шапках, С обозом, и с правой, и с левой руки, В лаптях и онучах, в больших рукавицах, Кряхтя, пожимаясь, идут мужики. Обходительный, но лукавый и прижимистый «дворник» красочно расписывает свое хозяйство: Овес мой — овинный, изба — та же баня, Не как у соседа, — зубов не сберешь; И есть где прилечь, посидеть, обсушиться, А квас, то есть брага, и нехотя пьешь. Мужики устроились, молодая хозяйка подала хлеб-соль, и потекла беседа-потеха с россказнями бывалого детины-извозчика. Сочинитель всей этой немудрёной бывальщины не встревает в чужие страсти, он внимательный и уважительный наблюдатель, чуткий к деревенскому присловью, зоркий к каждой бытовой мелочи — даже к тому, что стряпуха принесла проголодавшимся извозчикам щи «в чашке глубокой с надтреснутым краем», а после ужина «мочалкою вытерла стол». Так любовно выписывать каждое словцо будут позже писатели-народники. Сергей Городецкий назвал «Ночлег извозчиков», «Купца...